Нож сновидений - Страница 134

134

– Если так происходит всегда, когда ждешь ребенка, – сказала Авиенда, поправляя темную шаль, наброшенную на плечи, – я вряд ли когда-нибудь решусь на подобное.

Высокая спинка седла немного приподнимала пышную айильскую юбку, так что ее ноги, обтянутые чулками, были видны до самых коленок, однако Авиенду это нисколько не смущало. Когда ее мышастая кобыла стояла смирно, девушка чувствовала себя вполне вольготно. Да и Магиин – Маргаритка на Древнем Наречье – была спокойным, мирным существом с некоторой склонностью к полноте. По счастью, Авиенда слишком плохо разбиралась в лошадях, чтобы это заметить.

Сдавленный смех заставил Илэйн обернуться. Ее двадцать одна телохранительница, облаченные в сверкающие шлемы и латы, отряженные сопровождать ее этим утром, включая Каселле, – все они стояли перед ней с абсолютно невозмутимым видом, пожалуй даже слишком невозмутимым. Они наверняка смеются в душе. Однако четыре женщины из Родни, стоявшие за ними, склонившись друг к другу, зажимали рты руками. Алис, весьма приятная женщина с седыми прядями в волосах, заметив, что Илейн на них смотрит – ну, не просто смотрит, а смотрит сердито, – демонстративно выпучила глаза, что вызвало новый приступ смеха у остальных. Кайден – хорошенькая пухленькая доманийка, смеялась так сильно, что ей пришлось ухватиться за Кумико, чтобы не упасть, хотя полной седой женщине, казалось, самой не мешало бы найти какую-нибудь опору. Илэйн охватило раздражение. Нет, вовсе не из-за смеха – хотя, по правде говоря, отчасти и из-за него. И она вовсе не сердилась на Родню. Ну разве что немножко. Они просто клад.

Этот штурм стен – отнюдь не первая атака Аримиллы за последние недели. На самом деле, атаки участились: теперь они случались по три-четыре раза в день. Враг прекрасно понимал, что у Илэйн не хватает солдат, чтобы удерживать все шесть лиг стены. Чтоб ей сгореть, Илэйн и сама слишком хорошо знала, что не может даже отправить опытных людей для укрепления оборонительных галерей на стенах. А неопытные все испортят. И Аримилле нужно только переправить через стену достаточное количество людей для захвата ворота. Тогда она сможет перенести сражение на улицы города, где получит значительное численное превосходство над Илэйн. Горожане могут встать на ее поддержку – что тоже еще неизвестно, – но это только приведет к массовой резне: подмастерья, конюхи и лавочники будут сражаться с тренированными солдатами и наемниками. Кто бы впоследствии ни занял Львиный Трон – причем, скорее всего, это будет не Илэйн Траканд, – он обагрит его кровью Кэймлина. За исключением тех, кто обороняет ворота и дозорных на башнях, она увела всех своих солдат во Внутренний Город, поближе к Королевскому Дворцу, и разместила людей с подзорными трубами на самых высоких остроконечных башнях дворца. Если дозорный подает сигнал о начале штурма, связанные с ним женщины из Родни создают портал и перемещают солдат в горячую точку. Конечно же, Родня не принимала участия в боях. Илэйн не позволила бы им использовать Силу в качестве оружия, даже если бы они сами предложили.

До сих пор схема работала, правда порой все происходило в самый последний момент. Нижний Кэймлин, находившийся вне стен, представлял собой скопление домов, лавок, постоялых дворов и складов, что позволяло врагу подобраться к крепостному валу незамеченным. Трижды солдатам Илейн приходилось сражаться под внутренней частью стены и отбивать как минимум одну башню. Задачка не из простых. Будь ее воля, она сожгла бы Нижний Кэймлин дотла, чтобы лишить людей Аримиллы прикрытия, однако огонь мог перекинуться на стены и породить сильнейший пожар, от которого не спасет даже весенний ливень. И так каждую ночь в городе случаются поджоги и контролировать их становится все труднее. И кроме того, в тех домах, несмотря на осаду, продолжают жить люди, и Илэйн не хотела остаться в их памяти той, кто лишил их крова и средств к существованию. Нет, раздражало Илэйн то, что идея использовать Родню таким образом не пришла ей в голову раньше. Если бы эта светлая мысль посетила ее вовремя, то не вышло бы никаких сложностей с женщинами Морского Народа, не говоря уже о сделке, согласно которой целая квадратная миля в Андоре переходит в их распоряжение. Свет, целая миля! Ее мать ни за что не отдала бы и дюйма Андора. Да сгореть ей на месте, эта осада даже не оставила времени достойно оплакать мать! И старую няню Лини. Равин убил мать Илэйн, и Лини, должно быть, погибла, пыталась защитить ее. Седовласая, иссушенная годами Лини не отступила бы даже перед Отрекшимся. Вспоминая о Лини, Илэйн словно слышала ее гнусавый голос: «Нельзя засунуть мед обратно в соты, дитя мое». То, что сделано, – уже сделано, и нужно с этим смириться.

– Вот наконец-то – воскликнула Каселле. – Они бегут к лестницам.

И правда. Воины Илэйн теснили врага на всем протяжении стены, а солдаты Аримиллы отступали и старались пробраться к приставным лестницам. Люди на стене продолжали погибать, однако бой подходил к концу.

Неожиданно для самой себя, Илэйн пришпорила Сердцееда. На этот раз никто не успел ее остановить. Преследуемая криками, она промчалась по улице и выскочила из седла возле ближайшей башни прежде, чем ее мерин успел полностью остановиться. Распахнув тяжелую дверь, Илэйн подобрала раздвоенные юбки и бросилась вверх по винтовой лестнице, загибающейся в спираль против часовой стрелки, мимо просторных ниш, где стояли группы вооруженных людей, удивленно смотревших ей вслед. Эти башни строились для защиты от нападающих, которые будут пытаться прорваться вниз, в город. Наконец лестница привела в просторный зал, в противоположном конце которого другая винтовая лестница закручивалась вверх в обратном направлении. Человек двадцать в разномастных шлемах и нагрудниках проводили здесь свой досуг, метали кости, просто сидели, прислонившись к стене, беседовали и смеялись, как будто бы там, за обшитыми железом дверями, никто не умирал. Чем бы они там ни занимались, при виде ее все пораженно застыли.

134