Нож сновидений - Страница 188

188

Женщина уже затягивала подпругу Любовницы, а трое мужчин все еще воевали с жеребцом, пытаясь закинуть на спину Мандарбу седло и не дать ему скинуть потник.

– Где на юге Шайнара ты собираешься меня оставить? – спросил Лан. Но когда Найнив ничего не ответила, он кивнул. – Хорошо, Найнив. Раз уж ты так этого хочешь. Клянусь тебе под Светом и моей надеждой на возрождение и спасение.

Найнив с трудом удержалась от вздоха облегчения. Она все уладила, не прибегая ко лжи. Она старалась действовать так, как требовала Эгвейн, и придерживаться Трех Клятв, словно уже принесла их на Клятвенном Жезле. Но очень трудно справиться с мужем, если не можешь лгать, даже когда это совершенно необходимо.

– Поцелуй меня, – попросила она и поспешно добавила: – Это не приказ. Я просто хочу поцеловать своего мужа.

Прощальный поцелуй. Потом у них не будет времени.

– При всех? – засмеялся он. – Ты всегда была так застенчива.

Служанка почти закончила седлать Любовницу, а один из конюхов как мог держал Мандарба, в то время как двое других торопливо застегивали подпругу.

– Они все слишком заняты и ничего не заметят. Поцелуй меня. Или я начну думать, что это ты… – Губы Лана не дали ей договорить. Ноги подогнулись.

Немного позже Найнив восстанавливала дыхание, положив голову на широкую грудь мужа, а Лан гладил ее волосы.

– Быть может, в Шайнаре нам удастся провести ночь вместе, – ласково шепнул он. – Пройдет какое-то время, пока мы снова окажемся подле друг друга и я начну скучать по царапинам на спине.

Краска прилила к лицу, и Найнив отпихнула мужа. Конюхи уже закончили работу и тщательнейшим образом рассматривали застланный соломой пол. Но все равно они слишком близко и могут все слышать!

– Не думаю. – Она гордилась тем, что ей удалось ответить спокойно. – Не хочу надолго оставлять Ранда наедине с Аливией.

– Он доверяет ей, Найнив. Мне непонятно почему, но это так. И только это имеет значение.

Она хмыкнула. Будто мужчина знает, что ему хорошо, а что плохо.

Ее дородная кобыла тревожно заржала, когда они ехали мимо мертвых троллоков к клочку земли, расположенному невдалеке от конюшен, который Найнив знала достаточно хорошо, чтобы сплести врата. Мандарб, тренированный боевой конь, никак не отреагировал на кровь, вонь и гигантские трупы. Теперь черный жеребец казался таким же спокойным, как и его всадник, ведь верхом на нем сидел именно Лан. Ничего удивительного. На нее Лан оказывал такой же мощный успокаивающий эффект. Обычно. Иногда все было с точностью до наоборот. Лучше бы им все-таки удалось провести еще одну ночь вместе. Кровь снова прилила к щекам.

Спешившись, Найнив обняла саидар, не обращаясь за помощью к ангреалу, и сплела врата, размеров которых было достаточно, чтобы она вместе с Любовницей смогла пройти на луг, усыпанный купами буков и других деревьев, названия которых Найнив были неизвестны. Золотой шар солнца лишь немного отошел от зенита, но воздух был определенно прохладнее, чем в Тире. Она даже закуталась в плащ. К востоку, северу и югу вздымались горы, чьи заснеженные вершины касались облаков. Как только Лан прошел через портал, Найнив позволила плетению рассеяться и тут же свила вторые врата, побольше. Она уселась в седло и плотнее запахнула плащ.

Лан сделал несколько шагов на запад, ведя Мандарба под уздцы, и удивленно остановился. В двадцати шагах перед ним земля внезапно обрывалась скалой, а внизу до самого горизонта простирался океан.

– Что бы это значило? – изумленно повернулся он к жене. – Это не Шайнар. Это Край Мира в Салдэйе. Самое отдаленное от Шайнара место в Порубежье.

– Я сказала тебе, Лан, что доставлю тебя в Порубежье, и сдержала слово. Помни о своей клятве, сердце мое, потому что я о ней, само собой, не забуду.

С этими словами она всадила пятки в бока кобылы и направила лошадь в разверстые врата. Она слышала, как Лан крикнул ее имя, но позволил вратам захлопнуться за собой. Она даст ему шанс выжить.

С полудня прошло всего лишь пару часов, и в общем зале Копья Королевы было занято менее полудюжины столиков. За столами расположились хорошо одетые мужчины и женщины, за спинами которых стояли приказчики и телохранители; все они пришли сюда, чтобы продавать и покупать ледяной перец, обильно произраставший у подножья обращенных к морю склонов Баниканских гор, известных в Салдэйе как Морская Стена. Вейлин Алдрагоран перцем не интересовался. Морская Стена давала и другой урожай, куда богаче.

– Это моя последняя цена, – объявил он, махнув рукой над столом. Его пальцы были унизаны перстнями. Камни были не особенно велики, но всех их отличало превосходное качество. Продавец драгоценных камней обязан рекламировать свой товар. Он торговал и другими вещами – мехами, редким деревом для краснодеревщиков, оружием и доспехами тонкой работы и всем, что сулило хорошую прибыль, однако драгоценные камни составляли основную часть его доходов. Изумруды, огневики, сапфиры и, конечно же, алмазы. Те несколько, что лежали сейчас перед ним, были достаточно крупными, чтобы заинтересовать даже правителей, все как на подбор. Все чисты и безупречны. Молва о чистоте камней Вейлина шла по всему Порубежью. – Соглашайтесь или согласится кто-нибудь другой.

Младший из двух темноглазых иллианцев, сидевших напротив него, гладко выбритый тип по имени Павил Геранеос, злобно открыл рот, но старший, Джеорг Даментанис, чья тронутая сединой бородка едва не тряслась, положил пухлую ладонь поверх руки компаньона и посмотрел на него взглядом, полным страха. Алдрагоран счел нужным прятать улыбку, обнажив редкие зубы.

188