Нож сновидений - Страница 95

– Ты решил сделаться моим стражем? – холодно поинтересовалась Туон, увидев палатку.

– Нет, – ответил он. – Я просто хочу почаще тебя видеть.

Свет, это чистая правда! Ну если выкинуть часть про Айз Седай, но во всем остальном – правда! Однако Туон сделала знак Селусии, после чего обе разразились диким хохотом. Справившись со смехом, они направились к выгоревшему фиолетовому фургону с важностью, достойной королевской процессии. Ох уж эти женщины!

В палатке Мэт редко оставался один. После смерти Налесина он взял себе в слуги Лопина, и пухлый тайренец, с квадратным лицом и бородой, спускающейся на грудь, вечно кивал лысой головой и спрашивал, что «милорд» желает откушать или не подать ли «милорду» вина, чая или сушеных фиг в карамели, которые верный слуга где-то раздобыл. Лопин очень гордился своей способностью доставать лакомства тогда, когда это казалось невозможным. Порой он принимался перебирать одежду Мэта, в поисках того, что нужно зачинить, постирать или погладить. И всегда что-то обнаруживалось, хотя Мэту казалось, что стирать или чинит там нечего. Нерим, меланхоличный слуга Талманеса, вечно ходил за Мэтом по пятам, потому что ему – седому тощему кайренцу – было скучно. Мэт никогда не мог понять, как может быть скучно человеку, которому ничего не нужно делать. Нерим постоянно сыпал печальными комментариями, как, должно быть, плохо живется Талманесу без него, и по пять раз в день сетовал, что теперь Талманес наверняка отдал его место кому-нибудь другому и ему, бедняге, приходится сражаться с Лопином за право постирать или заштопать что-нибудь. Он даже с нетерпением ждет очереди натереть ваксой сапоги Мэта!

Ноэл заходил поведать какую-нибудь из своих историй, а Олвер забегал поиграть в камни или в «Змей и Лисиц», когда Туон отказывалась играть с ним. Том приходил пересказать сплетни, услышанные в городах и деревнях, и предпочитал играть в камни, – раздумывая над решающим ходом, он принимался теребить длинные белые усы. Джуилин тоже докладывал о происходящем, но зачастую приводил с собой Аматеру. Бывшая Панарх Тарабона казалась Мэту весьма привлекательной, и он понимал, почему Ловец Воров так ею увлечен. Ее нежные розовые губки просто созданы для поцелуев, и она так льнула к руке Джуилина, словно могла ответить на его чувства. Но ее огромные глаза всегда с ужасом смотрели на фургон Туон, а когда все они были у Мэта в палатке, Джуилину приходилось прилагать все усилия, чтобы при взгляде на Туон и Селусию женщина не падала на колени и не припадала лицом к земле. Аматера поступала так же в присутствии Эгинин, и даже при виде Бетамин и Ситы. То, что бедняжка была да’ковале всего несколько месяцев, заставляло Мэта нервничать. Не собирается же Туон сделать его да’ковале после свадьбы. Правда же?

Вскоре, он запретил всем рассказывать ему слухи о Ранде. Бороться с цветным вихрем в голове было крайне сложно, тем более что верх над видениями он одерживал не чаще, чем проигрывал. Иногда все было нормально, но порой перед Мэтом представали образы Ранда и Мин, которые вели себя крайне непристойно. Тем более что слухи все время оказывались неодинаковыми. Возрожденный Дракон убит Айз Седай, Аша’манами, Шончан и еще какой-нибудь нечистью. Нет, он скрывается, он тайно собирает армию, он совершает великую глупость, или еще что-нибудь в таком духе – новости менялись от деревни к деревне или даже от таверны к таверне. Единственное, что было очевидно, – Ранд больше не в Кайрене и никто понятия не имеет, где же он. Возрожденный Дракон исчез.

Удивительно, насколько алтарские фермеры и деревенские жители обеспокоены этим. Не меньше, чем заезжие торговцы и весь люд, работающий на них. Никто не знает о Возрожденном Драконе ничего, кроме тех баек, что сами постоянно рассказывают, и все же его исчезновение внушает всем страх. Том и Джуилин явно трусили, пока Мэт не запретил им говорить на эту тему. А что, если Возрожденный Дракон действительно мертв? Что тогда будет с миром? Эти вопросы задают люди поутру за завтраком и вечером, перед тем как идти спать. Мэт мог бы сказать им, что Ранд жив, – проклятые видения не дают в этом усомниться, – но вот объяснить, откуда ему это известно, будет куда сложнее. Даже Том и Джуилин с сомнением относятся к истории про цвета. Купцы и все остальные просто сочтут его сумасшедшим. А если даже все вдруг поверят ему, то это только распространит массу лишних слухов, которые могут заставить Шончан пойти по его следу. Убрать эти проклятые цвета из головы – вот все, что Мэту нужно.

После переезда в палатку артисты начали странно посматривать на Мэта, можно сказать, с любопытством. Сначала он бежит с Эгинин, – Лильвин, раз она так просит, – а Домон предположительно является ее слугой, а теперь она выходит замуж за Домона, и Мэт окончательно съезжает из фургона. Часть труппы сочла это хорошей расплатой за то, что Мэт постоянно волочится за Туон, но, как ни странно, не меньшая часть отнеслась к нему с симпатией. Пара мужчин посочувствовали, сославшись на непостоянство женщин, – ну, по крайней мере, когда поблизости не оказалось ни одной представительницы прекрасного пола, – а кое-кто из незамужних дам, гимнасток, акробаток и швей, даже начал поглядывать на Мэта с излишней теплотой. Быть может, это ему и понравилось бы, если бы они не стремились одарить его туманным взглядами в присутствии Туон. В первый раз Мэт так удивился, что у него глаза чуть не выскочили из орбит. А Туон, судя по всему, нашла это очень забавным! Судя по всему. Только дурак может судить о том, что происходит в голове у женщины, по улыбке на ее лице.