Нож сновидений - Страница 173

173

Худая седовласая служанка, несшая корзину со сложенными полотенцами, неожиданно вздрогнула, но тут же покачала головой и пробурчала что-то себе под нос, после чего сделала книксен и заспешила дальше. Она отступила на шаг в сторону, словно обходя что-то. Или кого-то. Лойал уставился на пустое место и почесал за ухом. Должно быть, он может видеть только мертвых Огир. Не то, чтобы ему этого очень хотелось. То, что человеческие мертвецы не могут больше покоиться с миром, печально само по себе. Если выяснится, что это касается и Огир, его сердце просто разорвется пополам. Но, скорее всего, они станут появляться внутри стеддингов. А вот взглянуть на то, как исчезает город, Лойал совсем не прочь. Не настоящий город, а такой же мертвый, как те призраки, которых люди, по слухам, видят. Можно пройтись по улицам, прежде чем все это превратится в туман, и посмотреть, как жили люди до Войны Ста Лет, или даже до Троллоковых Войн. Так говорит Верин, а она, видимо, знает об этом немало. Такое даже стоит упомянуть в его книге. А выходит она превосходной. Почесав двумя пальцами бородку, – надо же, как зудит! – он вздохнул. Да, книга вышла бы превосходной.

Стоять в коридоре – только откладывать неизбежное. Не откладывай вырубку кустов, а то вьюн расползется повсюду – гласит старинная пословица. Только сейчас у Лойала было ощущение, что вьюн обвился не вокруг дерева, а вокруг него самого. Тяжело вздыхая, он проплелся следом за служанкой всю дорогу до широкой лестницы, ведущей к комнатам Огир. Вдоль лестницы шли прочные перила; они доходили седой женщине до плеча, и были достаточно толстыми, чтобы за них можно было надежно ухватиться. Лойал всегда старался не прикасаться к перилам, сделанным для людей, из страха их сломать. Один ряд перил шел посередине, там же, вдоль отделанной деревянными панелями стены, тянулись удобные для человеческих ног ступени. Остальная часть лестницы предназначались для Огир.

Хотя по людским меркам, женщина была весьма пожилой, она поднялась быстрее него и к тому моменту, когда Лойал достиг вершины лестницы, уже торопливо шагала по коридору. Скорее всего, она несла полотенца в комнату его матери, Старейшины Хамана и Эрит. Наверняка они хотели немного обсохнуть перед разговором. Ему очень хотелось, чтобы так оно и было. Значит, это дает ему немного времени на размышления. Мысли в голове двигались так же неспешно, как и его ноги, а ноги скорее напоминали по тяжести пару жерновов.

Шесть спален, выстроенных для Огир, располагались вдоль коридора, который тоже прекрасно подходил этому весьма крупному народу по размеру, – здесь поднятые вверх руки Лойала почти на шаг не доставали до потолочных балок. Тут же были кладовая, купальня с большой медной ванной и гостиная. Все это находилось в самой старой части особняка, которая насчитывала уже почти пятьсот лет. Целая жизнь для очень старого Огир, и очень много жизней для людей. Люди живут так недолго, если не считать Айз Седай. Видимо, поэтому они все время мельтешат, как колибри. Хотя и Айз Седай порой суетятся не меньше, чем все остальные. Пойди их разбери.

На двери гостиной красовалась резьба, изображавшая Великое Древо. Нет, это не работа мастера Огир, но тем не менее Древо было выполнено весьма скрупулезно, и узнать его не составляло труда. Лойал задержался, чтобы одернуть куртку и пригладить пальцами волосы. Жаль только, нет времени натереть ваксой сапоги. Манжет украшала смачная чернильная клякса. И на это тоже нет времени. Кадсуане права. Мама не из тех женщин, которых стоит заставлять ждать. Странно, что Кадсуане знает ее. А она наверняка знакома с ней, раз так говорила. Коврил, дочь Эллы, дочери Сунг – известная Говорящая, но он не думал, что ее слава распространяется за границы мира Огир… Свет, у него прямо перехватывает дыхание от волнения!

Постаравшись справиться с собой, он вошел. Петли скрипнули. Даже здесь. Слуги жутко удивились, когда Лойал попросил немного масла для смазки – это их обязанности, а он гость, – но все осталось по-прежнему.

Комната с высоким потолком была весьма просторной: темные гладкие обои, стулья, украшенные резьбой в виде виноградных лоз, такие же небольшие столики, железные напольные светильники подходящей высоты, зеркала которых отражали пляшущие язычки пламени на уровне головы Лойала. Если не считать книжного стеллажа – книги, лежавшие там, были старыми, переплеты облупились, да, помимо всего прочего, Лойал их уже все читал, – только лишь небольшая чаша из поющего древа была сделана руками Огир. Симпатичная вещичка; очень хотелось бы узнать, кто создал ее, но она такая старая, что единственное, чего от нее можно добиться, так это только чуть слышного эха. И все здесь было устроено кем-то, кто точно бывал в стеддинге. Такую обстановку вполне можно встретить дома у какого-нибудь Огир.

Конечно, комната отличалась от тех, что в стеддинге, но предок лорда Алгарина постарался, чтобы его гости чувствовали себя уютно.

Рядом с одним из кирпичных каминов стояла его мать – женщина с суровым лицом. Она расправила свои юбки, расшитые узором в виде виноградных лоз, и сушила их у огня. Лойал едва не вздохнул от облегчения, когда увидел, что промокла она не так сильно, как он думал. Значит, он был прав, решив дать им время слегка обсушиться. Их дождевики, должно быть, уже протекают. Такое случается со временем, – масло, используемое для пропитки ткани, вымывается. Так значит, ее настроение может оказаться не настолько скверным, как он боялся. Седовласый Старейшина Хаман, – его яркий камзол местами потемнел от влаги, – покачивая головой, осматривал топор, снятый со стены. Рукоять топора была ростом с него. Он был выкован в эпоху Троллоковых Войн или даже раньше. На стене оставался еще один такой же топор, тоже отделанный золотом и серебром, и еще пара богато украшенных заостренных садовых ножей, тоже с длинными рукоятями. Конечно, садовые ножи, заточенные с одного края и зазубренные с другого, всегда делались с длинными древками, но отделка и длинные красные кисти указывали, что они использовались и в качестве оружия. Не самый удачный выбор для украшения помещения, предназначенного для чтения, беседы или безмолвного созерцания покоя.

173