Нож сновидений - Страница 6

Напоказ Галад сделал глубокий вдох, потом второй, втягивая воздух ртом, затем – еще один. Пусть Валда думает, будто противнику нужно перевести дыхание. Он сделал выпад клинком в «Продевании нитки», метя Валде в левое плечо, причем не с той быстротой, с какой следовало бы. Тот без труда отразил меч Галада «Взлетающей ласточкой», немедленно перешедшей в «Прыжок льва». Этот маневр стоил Галаду третьей раны в бедро – он пошел на риск выказать в обороне не большую быстроту, чем в атаке.

Вновь он предпринял «Продевание нитки», целясь Валде в плечо, и еще раз, и еще, все время хватая воздух ртом. Лишь по чистой случайности при обмене ударами ему повезло не получить новых ранений. Или же Свет и в самом деле осиял этот поединок.

Улыбка Валды стала шире; он поверил, что противник вот-вот обессилит, вымотавшись и продолжая тупо атаковать одним и тем же способом. Когда Галад начал «Продевать нитку» в пятый раз, причем уже совсем медленно, меч Валды начал описывать «Голубя в полете» почти небрежным движением. Постаравшись вложить в удар всю быстроту, на какую был сейчас способен, Галад изменил направление удара, и «Срезание ячменного снопа» рассекло Валду почти под самой грудной клеткой.

На какое-то мгновение показалось, что тот даже не заметил полученного удара. Валда сделал шаг, начал то, что могло бы стать «Падающими с утеса камнями». Потом глаза его расширились, он покачнулся и рухнул на колени. Меч выпал из разжавшихся пальцев, и сталь зазвенела на каменных плитах. Он прижал было руки к огромной ране поперек тела, словно бы пытаясь удержать вываливающиеся внутренности, рот его открылся, а взгляд стекленеющих глаз впился в лицо Галаду.

Если Валда и хотел что-то сказать, то не смог произнести ни единого слова: изо рта у него хлынула кровь, потекла по подбородку. Он упал ничком и замер неподвижно.

Машинально Галад сделал быстрый проворот мечом, стряхивая кровь, обагрившую дюйм клинка у острия, потом медленно наклонился и отер оставшиеся темно-красные капли о белый плащ Валды. Боль, которую он прежде отказывался чувствовать, теперь впилась на него с удвоенной яростью. Левое плечо и предплечье как будто сунули в раскаленные уголья; бедро горело словно в огне. С большим трудом он все же сумел выпрямиться. Видимо, он почти что вымотался и затратил куда больше физических сил, чем сам думал. Сколько же времени продлилась схватка? Вообще-то он должен испытывать удовлетворение оттого, что отомстил за мать, но чувствовал Галад одну лишь опустошенность. Смерти одного Валды недостаточно. Этого слишком мало. Всего будет мало – кроме одного: чтобы Моргейз Траканд снова была жива.

Вдруг до сознания Галада дошло, что вокруг раздается какой-то ритмичный звук. Он поднял голову и увидел, как каждый из Чад Света в знак одобрения хлопает ладонью по своему закованному в доспех плечу. Все как один. Кроме Асунавы и Вопрошающих. Этих нигде не было видно.

К Галаду торопливо подошел Байар с маленьким кожаным мешочком в руке. Осторожно раздвинув края разреза на рукаве Галада, он осмотрел рану.

– Тут надо будет зашить, – пробормотал Байар, – но с этим можно и обождать. – Опустившись на колени рядом с юношей, он вытащил из мешочка скатанные бинты и принялся обматывать тонкой тканью бедро поверх ран. – Здесь тоже надо будет швы наложить, но так ты, по крайней мере, от потери крови не умрешь.

К ним стали подходить другие Чада, поздравляя Галада, сначала пешие, а следом за ними и верховые. На тело Валды никто и не взглянул, за исключением Кашгара, который вытер меч Валды о его уже испачканный кровью плащ, а потом вложил оружие в ножны.

– Куда делся Асунава? – спросил Галад.

– Он уехал сразу, как ты нанес Валде последний удар, – с неловким видом отозвался Дэйн. – Отправился в лагерь Вопрошающих, чтобы вернуться с подкреплением.

– Он ускакал в другую сторону. К границе, – вмешался кто-то еще. Нассад лежал сразу же по ту сторону границы.

– К Лордам-Капитанам, – произнес Галад, и Тром кивнул:

– Никто из Детей не позволит Вопрошающим арестовать тебя за то, что здесь произошло, Дамодред. Если только ему не прикажет отойти в сторону его Капитан. И сдается мне, кое-кто из них отдаст такой приказ.

Раздались сердитые приглушенные голоса тех, кто не хотел мириться с подобным поворотом событий, но Тром каким-то образом утихомирил всех. Вскинув руки, он громко сказал:

– Вы знаете, что это правда. Что-либо другое расценивается как мятеж. – После таких слов воцарился мертвая тишина. Среди Детей Света мятежей не бывало никогда. Возможно, никогда ранее не происходило и ничего похожего на то, что случилось с ними сейчас. – Галад, я напишу бумагу, официально освобождающую тебя от обязательств перед Детьми Света. Кто-то все же может отдать распоряжение о твоем аресте, но тебя тогда придется поискать, а у тебя будет заметная фора. Асунаве понадобится по меньшей мере полдня, чтобы нагнать других Лордов-Капитанов, и тот, кто поддержит его, вернется не раньше ночи.

Галад сердито покачал головой. Тром прав, но все неправильно. Слишком многое – неправильно.

– А другие? Для них ты тоже составишь такой документ? Асунава же отыщет способ обвинить и их тоже. А как быть с теми Чадами Света, кто не желает помогать Шончан? Которые захватывают наши страны именем человека, мертвого вот уже тысячу лет? – Несколько тарабонцев переглянулись и кивнули, и еще несколько, и не все из них были из Амадиции. – А те, кто защищал Цитадель Света? Какая бумагу снимет с них цепи? Заставит Шончан не гонять их на работы, будто тягловый скот?